история о Юноше и Звезде Знаешь, не стоит думать, будто бы все чудесное осталось в прошлом, что место для сказок есть лишь на эльфийских полянах да в теремах Тридевятого Королевства, а нам в наших бетонных коробках, остался лишь быт, серый, как эти улицы. Все не так, все совсем не так, но я вижу, что ты не слишком то склонен верить мне в этом. Что же. Я расскажу тебе историю, которая случилась с одним из моих друзей в те времена, когда тебя еще не было. Слушай, племянник, и не говори потом, что не слышал этой правдивой истории.
История о Юноше и Звезде.
Жил лет двадцать назад – в те времена, когда твой дядя еще был юн! – в нашем городе один юноша. Звали его Рикардо, но это не слишком важно – ведь не из-за имени приключилась с ним та история, что я решил поведать тебе, нет, совсем не из-за имени. Ты вот привык, что все герои с детства чем-то сильно отличались от своих сверстников, не так ли? Так вот, Рик был истинно одним из них, ну, пусть и не полностью на них походил, но, все же, с тем же удовольствием гонял с ними мяч на заднем дворе, сбегал в уроков – особенно с математики, которую уже тогда вел Генрих Львович – в парк и не любил манную кашу с комками. Правда, попробовать он успел несколько больше своих сверстников – с год ходил в художественную школу, занимался различными единоборствами, а с гитарой даже накоротке сошелся, но, тем не менее, среди мальчишек и девчонок он был своим. Разве что вот как ты тосковал по тем временам, что описывались в сказках и не верил, что сказке есть место здесь и сейчас, да еще и с ним.
А где-то во многих миллиардах километров от нашего города, среди бескрайних, бархотно-черных просторов холодного космоса висела одинокая звездочка, пусть и видимая с Земли, но отнюдь не из тех, про которые рассказывают на уроках астрономии. Да и в научных кругах про нее ничего не говорили – Звезда хоть и была молода, но ученые уже успели про нее все-все узнать – и массу, и класс спектральный, и еще много чего столь же несказочного. А Звезда эта, между прочим, как и все Звезды, была живая, и с большим интересом смотрела она на Землю, на то, как люди – вот мы с тобой, скажем – на ней копошимся. Как же – такие маленькие, а столько всего интересного наизобретали-напридумывали! Другие же звезды неодобрительно показывали в ее сторону протуберанцами – вон, мол, пигалица выискалась – нет бы свою планету завести, да таких же забавных мартышек на ней вывести, так нет же – на любимую игрушку старины Сола заглядывается! Впрочем, Звезде до их неодобрения дела была мало – всех остальных своего рода-племени она считала скучными занудами.
А Рикардо, чтоб ты знал, очень любил по ночам на звездное небо смотреть, особенно когда пытался новую мелодию сочинить – больно уж ему строгая красота этого чуда природы помогала сосредоточится. И по чистой случайности, не иначе, чаще всего он при этом смотрел не на все небо вообще, а на одну конкретную Звезду, а однажды даже бросил – в шутку, не иначе! – «А эту мелодию я хотел бы посвятить тебе, Звезда». И какой бы негромкой не была эта прекрасная мелодия, она достигла Звезды, заставив ту смутиться изрядно – ей ведь до этого еще никто и никогда ничего такого не посвящал, разве что шальными астероидами кидались.
А тем временем Рик поступил в институт, и учился там весьма пристойно, только вот столько времени учеба занимала, что почти и не оставалось времени смотреть на небо, да и времена тогда сам знаешь, какие были – все, кому не лень скорый конец Света пророчили. И ведь они были правы, даже со всеми Звездами это уже согласованно было – что в определенные день и час они все погаснут. Не навсегда, конечно – на такое бы они никогда не согласились, а лишь на пару лет, но и этого бы хватило.
А какой смысл делать что-то прилежно, если однова скоро пропадать? Вот и стали тогда люди работать все хуже, а об учебе и вовсе речи не было – если лекцию хоть полгруппы придет, то уже чудо! А Рикардо ведь не очень отличался от остальных, как я уже говорил, так же учебу забросил, вновь начав на гитаре играть. И вновь, сочиняя новые песни, он смотрел на ту же Звезду, что и в детстве. А так, как со школьных времен у него засердечных друзей уж не было, да и те разъехались кто куда, то стал он со Звездой говорить о том, о сем, а она ему подмигивала лукаво.
И вот настала наконец та ночь, что была назначена для Конца Света, все люди ударились кто во что горазд, а Рик, как и многие ночи до этого, сидел и смотрел на Звезду, и тихонько ей играл. А остальные Звезды в это время гасли одна за другой, и было это воистину страшно – будто бы с прекрасной черной эмалевой пластины небес какой-то хулиган выковыривал сиявшие там некогда алмазы, один за другим, один за другим и клал их к себе в темный и пыльный карман. А Звезда забытьем забыла про то, что сегодня ей тоже надо бы погаснуть, да и не хотела она этого, а хотела другого – слушать и слушать песни Рикардо, одну за другой, а в ту ночь он пел только о любви. Песня сменялась песней, а Звезд на небе оставалась все меньше, и когда их стало не многим больше десятка, он запел последнюю сочиненную им песнь – песнь о Юноше, что с детства влюбился в Звезду и хранил ей верность все годы. И пусть он не называл имен, пусть весь текст не давал никому понять, про кого же именно пелось, Звезда поняла – он пел про них, про нее и себя, так он признавался ей в любви, что пронес сквозь годы и невзгоды.
В тот самый миг Звезде напомнили о том, что и ей пора бы угаснуть, только вот вместо согласия она таким шквалом тяжелых частиц запустила в того, кто решился это сказать, что больше никто ей не рисковал напоминать об этом.
А под утро люди, подняв головы к небу, увидели там одинокую Звезду, сиявшую столь сильно, что казалось, будто бы все остальные звезды отдали ей свой свет. Стоит ли говорить о том, что Конец Света, таким образом, оказался сорван полностью и окончательно и Звезде этого не простили? Думаю, ты и сам это понимаешь.
Через пару лет астрономы зафиксировали вспышку сверхновой там, где когда-то сияла одинокая Звезда, а так, как ничего такого они не предсказывали, а предсказывали прямо обратное, то лишь пожали плечами, внесли соответствующие изменения да забыли.
Но Рикардо не забыл. Он все помнил и все понял, и в память о своей великой любви забросил он работу, вновь достал свою гитару да отправился по миру, став со временем известным певцом, но не было ему дело об этой известности – просто только так он мог хоть как-то отблагодарить Звезду за все, чем она была для него.
Вот видишь, племяш… а ты говоришь, что нет места сказке здесь и сейчас…