И есть дары, которые нельзя принимать, если ты не в состоянии ответить… чем-то, столь же ценным
Солас: Неужели нет даже никакого движения за объединение Оразаммара и Кэл Шарока?
Варрик: Что с тобой, Смеюн? Почему тебя вдруг озаботила судьба гномов?
Солас: Как-то раз в Тени я увидел воспоминания человека, жившего в одиночестве на острове. Все его соплеменники умерли: кто-то от болезни, кого-то растерзали звери. Его жена скончалась при родах. Уцелел он один. Он мог бы попытаться выбраться, найти новую землю, новый народ. Но он остался. Каждый день он выходил на рыбалку в утлом судёнышке, а по ночам пил сидр и смотрел на звёзды.
Варрик: Ну, бывает и хуже.
Солас: Как можно радоваться жизни, заранее сдавшись и зная, что с тобой уйдет всё? Как можно не пытаться бороться?
Варрик: Наверное, всё зависит от качества сидра.
Солас: Наверное.
————
Солас: Выходит, тебя устраивает греться на солнышке, задумываясь о том, кем ты мог быть? Не пытаясь бороться?
Варрик: Ты все не так понимаешь, Смеюн. Это и есть борьба.
Солас: Безвольно принимать свою участь - это борьба?
Варрик: В твоей истории про рыбака, который смотрел на звезды... Ты считаешь, что он сдался, да?
Солас: Да.
Варрик: Но ведь он продолжал жить. Он всё потерял, но по-прежнему вставал по утра. Он добывал себе пищу, даже оставшись один. Таков мир. Ты строишь - он разрушает. Все, что у тебя есть, он когда-нибудь заберет. Все уходит. Выбор только в том, опустить ли руки в ожидании смерти или продолжать путь. Он продолжал путь. Если и можно достойно ответить миру, то только так.
Солас: Хорошо сказано. Возможно, я ошибался.