И есть дары, которые нельзя принимать, если ты не в состоянии ответить… чем-то, столь же ценным
Собственно, Тайре посвящается...
У каждого из нас – своя война,
Чечня, Афган… быть может, Халкин-Гола,
Наш мир кричит, не слышит он тебя,
На сотни лагерей и лет расколот.
Оружье получило имена
И тут же возжелало нашей крови,
Знать, мы живем в такие времена,
Когда любви не выжить из-за боли.
Расцвел цветок и вянет в тот же миг,
А люди… мы ему подобны:
Лишь чуть родился, а уже старик,
И сердце сходу ни на что не годно.
Давай у Стикса сядем, тяпнем спирта;
Не важно, кто здесь жив, а кто усопший,
Вон зябнет у костра воитель хирда,
Уставший, бородатый и продрогший.
Здесь тихий островок в горниле битвы,
Давай присядем, помолчим о многом…
Ведь только тот, кто шел по кромке бритвы,
Имеет право нарекаться богом.
11.01.2007
У каждого из нас – своя война,
Чечня, Афган… быть может, Халкин-Гола,
Наш мир кричит, не слышит он тебя,
На сотни лагерей и лет расколот.
Оружье получило имена
И тут же возжелало нашей крови,
Знать, мы живем в такие времена,
Когда любви не выжить из-за боли.
Расцвел цветок и вянет в тот же миг,
А люди… мы ему подобны:
Лишь чуть родился, а уже старик,
И сердце сходу ни на что не годно.
Давай у Стикса сядем, тяпнем спирта;
Не важно, кто здесь жив, а кто усопший,
Вон зябнет у костра воитель хирда,
Уставший, бородатый и продрогший.
Здесь тихий островок в горниле битвы,
Давай присядем, помолчим о многом…
Ведь только тот, кто шел по кромке бритвы,
Имеет право нарекаться богом.
11.01.2007