И есть дары, которые нельзя принимать, если ты не в состоянии ответить… чем-то, столь же ценным
О пользе запретов (сказка)Нет, наверно, в этом мире таких людей, таких существ, что ходят под солнцем (впрочем, тех, кто ходит под луной или под звездами это касается тоже!), кого по жизни не вело бы что-нибудь… Для кого-то это Вера, или Надежда, или Любовь, или еще какая женщина (ну, или мужчина – уж кому что от природы и предпочтений положено); для кого-то – амбиции, жажда власти, или славы, или денег (хотя как можно жаждать каких-то кусочков раскрашенной бумаги – ума не приложу!); иных же ведет гордость, честь, суть внутренняя, заставляя, порой, поступать в ущерб сиюминутному себе, лишь бы только самость сохранить…
А его же вели такие слова, как «невозможно», «нереально», «недостижимо». Он, сказать по чести, и родился то вопреки этим словам, вопреки двум «невозможно» сразу… ну, не сразу, конечно, а с разрывом в девять месяцев – сначала его мать убеждали, что ей невозможно забеременеть, затем – в том, что она не сможет родить. Смогла – на радость ли, на беду, судить не мне, скромному рассказчику.
В ближайшие же несколько лет судьба подарила ему (надо бы, наверное, представить его как-нибудь вам, но ему никогда не нравилась предопределенность имен, так что можно выбирать любое… скажем, Влад – не хуже и не лучше прочих) еще три неплохих «нереально», благодаря которым он много раньше своих сверстников научился ходить, говорить и читать – чтение же и поглотило его на долгое время.
Влад рос, оканчивал школу – на зло всем своим способностям без какой-либо медали – поступал в институт… вообщем, жил вполне себе нормальной, обычной жизнью. Конечно, ведь никто больше не пытался запретить ему что-то достаточно серьезное, что бы в запрет этот можно было вцепиться зубами, пальцы до белизны сжать. А ведь скажи ему, что летать – нельзя, не в силах человеческих летать просто так и он бы полетел… не говорили, увы.
Зато происходило другое в это время в мире – упрощался он, стремительно упрощался: улетали куда-то драконы, прятались эльфы, в заброшенных дворфских пещерах начинали добычу угля. Просто это уходили сказки, никем особо не замеченные, ставшее здесь просто ненужными… и становящиеся невозможными. Как-то раз про это услышал и наш герой, и как вы думаете, что он сделал?
Да, Влад сорвался со своей престижной работы в одном из министерств, отправился в затяжное странствие по свету, разыскивая остатки дивного народа: искал он его в самых диким местах, но и в городах искал, то и дело замечая то бороду домового, торчащую из дупла, то эльфов в городском парке и гномов, что из металла разбитых машин ковали доспехи. Мифы, легенды – легкими касаниями воскрешал он их, говорил, что они нужны, и они возвращались; и люди были, вроде даже, непротив – организовывались всеразличные интеграционные комитеты, комиссии по сказочной эмиграции и внеочередная выдача виз в Англию для друидов, только вот… Только вот не было толку от всего этого, лишь все больше и больше бумаги проходило по каждому делу: прекрасной бумаги из лучшей древесины, обильно испещренной записями с завитушками, повествующими обо всем, о чем можно и нельзя… Говорят, одного египетского мага даже отправили-таки в Египет, к пирамидам, но так ли это было на самом деле – Влад не знал.
И что самое тяжелое было для него – никто, никто ни ему, ни существам сказочным вообще не запрещал быть, не запрещал пытаться быть вместе с людьми, более того – это разрешалось, но разрешалось это, как вы уже знаете… весьма и весьма специфично. О! Если бы кто сказал: «нельзя, нереально, быть такого не может!» и Влад смог бы, смог бы мир перевернуть, но нет… слов этих сказано не было, а без них… без них он мог лишь тоже, что и все – писать какие-то бумаги, тосковать, на луну выть, струны гитарные терзать…
А существа-то помнили, что он сделал для них, они приходили к нему, пытались его как-то успокоить, сказать о том, что там, куда они уходили, все совсем не плохо, что сказочно там, и что так жаль, что он никак не может с ними уйти…
И как-то раз в один морозный, солнечный зимний день он улетел туда вместе с драконами, и в снежной дымке очертания его все сильнее расплывались, все менее похожим на человека его делая, и все более – на дракона…
А там, говорят, ему уже и не нужно было искать запретов для того, что бы что-то сделать.
Сказочные же существа, хоть и ушли все-таки в большинстве своем, благодаря Владу шанс остаться получили – до сих пор вы можете в лунные ночи услышать над водой звучание скрипки фоссегрима.
Сказ сей был без всякого умышления записан Арреном Танакой в ночь полнолуния 22 февраля високосного 2008 года.
А его же вели такие слова, как «невозможно», «нереально», «недостижимо». Он, сказать по чести, и родился то вопреки этим словам, вопреки двум «невозможно» сразу… ну, не сразу, конечно, а с разрывом в девять месяцев – сначала его мать убеждали, что ей невозможно забеременеть, затем – в том, что она не сможет родить. Смогла – на радость ли, на беду, судить не мне, скромному рассказчику.
В ближайшие же несколько лет судьба подарила ему (надо бы, наверное, представить его как-нибудь вам, но ему никогда не нравилась предопределенность имен, так что можно выбирать любое… скажем, Влад – не хуже и не лучше прочих) еще три неплохих «нереально», благодаря которым он много раньше своих сверстников научился ходить, говорить и читать – чтение же и поглотило его на долгое время.
Влад рос, оканчивал школу – на зло всем своим способностям без какой-либо медали – поступал в институт… вообщем, жил вполне себе нормальной, обычной жизнью. Конечно, ведь никто больше не пытался запретить ему что-то достаточно серьезное, что бы в запрет этот можно было вцепиться зубами, пальцы до белизны сжать. А ведь скажи ему, что летать – нельзя, не в силах человеческих летать просто так и он бы полетел… не говорили, увы.
Зато происходило другое в это время в мире – упрощался он, стремительно упрощался: улетали куда-то драконы, прятались эльфы, в заброшенных дворфских пещерах начинали добычу угля. Просто это уходили сказки, никем особо не замеченные, ставшее здесь просто ненужными… и становящиеся невозможными. Как-то раз про это услышал и наш герой, и как вы думаете, что он сделал?
Да, Влад сорвался со своей престижной работы в одном из министерств, отправился в затяжное странствие по свету, разыскивая остатки дивного народа: искал он его в самых диким местах, но и в городах искал, то и дело замечая то бороду домового, торчащую из дупла, то эльфов в городском парке и гномов, что из металла разбитых машин ковали доспехи. Мифы, легенды – легкими касаниями воскрешал он их, говорил, что они нужны, и они возвращались; и люди были, вроде даже, непротив – организовывались всеразличные интеграционные комитеты, комиссии по сказочной эмиграции и внеочередная выдача виз в Англию для друидов, только вот… Только вот не было толку от всего этого, лишь все больше и больше бумаги проходило по каждому делу: прекрасной бумаги из лучшей древесины, обильно испещренной записями с завитушками, повествующими обо всем, о чем можно и нельзя… Говорят, одного египетского мага даже отправили-таки в Египет, к пирамидам, но так ли это было на самом деле – Влад не знал.
И что самое тяжелое было для него – никто, никто ни ему, ни существам сказочным вообще не запрещал быть, не запрещал пытаться быть вместе с людьми, более того – это разрешалось, но разрешалось это, как вы уже знаете… весьма и весьма специфично. О! Если бы кто сказал: «нельзя, нереально, быть такого не может!» и Влад смог бы, смог бы мир перевернуть, но нет… слов этих сказано не было, а без них… без них он мог лишь тоже, что и все – писать какие-то бумаги, тосковать, на луну выть, струны гитарные терзать…
А существа-то помнили, что он сделал для них, они приходили к нему, пытались его как-то успокоить, сказать о том, что там, куда они уходили, все совсем не плохо, что сказочно там, и что так жаль, что он никак не может с ними уйти…
И как-то раз в один морозный, солнечный зимний день он улетел туда вместе с драконами, и в снежной дымке очертания его все сильнее расплывались, все менее похожим на человека его делая, и все более – на дракона…
А там, говорят, ему уже и не нужно было искать запретов для того, что бы что-то сделать.
Сказочные же существа, хоть и ушли все-таки в большинстве своем, благодаря Владу шанс остаться получили – до сих пор вы можете в лунные ночи услышать над водой звучание скрипки фоссегрима.
Сказ сей был без всякого умышления записан Арреном Танакой в ночь полнолуния 22 февраля високосного 2008 года.
@темы: Сожженая тетрадь
-
-
22.02.2008 в 18:20-
-
22.02.2008 в 18:22*улыбнулся, чуть покланился* благодарю...
-
-
22.02.2008 в 22:29